Я вернулся в палату примерно к 19 часам следующего дня, войдя в больницу через центральный вход. Перед охранником я скомкал пачку сигарет и, обращаясь к нему, пожаловался: — Вот так! Выйдешь покурить и не понимаешь, что сейчас суют в табак. Воняет, как от горящей помойки! — И кинул смятую пачку в урну, стоящую сзади охранника, сбоку от двери. После чего зашёл в больницу, не переставая ругать производителей табака, и поднялся на свой этаж, в свою палату. Надо сказать тут, что я не курю, а сказка про сигареты понадобилась мне, чтобы без лишних вопросов охраны спокойно зайти в здание.
В палате все мужики были на месте. Поздоровавшись со всеми, я сел на свою кровать и спросил у соседа слева: — Как тут? Тихо?
Андрей, читавший какой-то детектив, откликнулся, сказав, что всё тихо. Хотя стало известно, что кто-то вчера буйствовал в кабинете главврача. — Это не Вы ли там были? — спросил сосед.
— Кроме меня, там были ещё человек двадцать. Пойди, пойми, при ком что случилось — ответил я.
— Ваша правда! — задумчиво ответил Андрей, уже переключившись на свой детектив.
Утром после завтрака и таблеток выхожу в коридор, просто постоять у окна. Взял с собой свой Самсунг, чтобы прочитать и, если надо, ответить на несколько сообщений, пришедших по ватсапу. Да, тут соболезнования от друзей, вопросы про квартал захоронения, вопросы про моё здоровье и рабочие вопросы. Начинаю благодарить и отвечать. Кто-то окликает меня по имени-отчеству. Поднимаю голову от телефона. Передо мной стоит Альбина Сергеевна.
— Здравствуйте, как Вы себя чувствуете, Александр Иванович? У Вас всё в порядке? Вы везде успели?
— Доброе утро, Альбина Сергеевна! Чувствую себя безобразно, но как говорит Ирина Александровна, динамика у меня положительная. Всё ли у меня в порядке? Не уверен, хотя успел везде. Я был на похоронах жены, горевал о потере с детьми, и на всю оставшуюся жизнь эта боль останется со мной. Вы ведь понимаете всё, что случилось. Я бы не хотел повторяться. Кроме того, я очень надеюсь, что в Ваших взаимоотношениях с Министерством не произошло вчера негативных изменений.
— Нет, изменений нет. Наша больница всегда числится одной из лучших в области. И, конечно, никаких скандальных случаев у нас не бывает. Получаем исключительно благодарности. А Вам, думаю, просто необходимо попробовать писать — излагаете Вы гладко… хотя я, кажется, повторяюсь…
— Спасибо, Альбина Сергеевна, может быть, когда-нибудь попробую. Кстати, ещё на секунду задержу Вас, хочу извиниться за неудобства, которые я Вам доставил в силу своего труднопредсказуемого характера. Да и болезнь накладывает определённый отпечаток на нервы. Как говорится, SORRY, Альбина Сергеевна.
— Александр Иванович, давайте не будем об этом — простите, мне надо идти.
Главный врач больницы пошла дальше по коридору по своим делам, а я остался стоять у окна, опустив телефон и перебирая в голове вопросы и ответы, прозвучавшие в нашем разговоре с Альбиной Сергеевной.
Так мы с ней простились, как нам казалось, навсегда…
Из палаты зовут на своё, в данный момент — рабочее место — идёт обход.
Сижу на кровати, думаю о своём, пока Ирина Александровна обходит всех наших. Доходит очередь до меня — кровать в углу, и любой обход приходит ко мне последнему. Нет, не последнему, а крайнему. Дочь научила вместо слова «последний» стараться вставлять слово «крайний». Я стараюсь.
— Как Вы, Александр Иванович?
— Да, вроде, всё нормально, но вчера к вечеру опять температура небольшая поднялась 37,4. Появлялась слабость. Но засыпаю плохо. Можно мне чего-нибудь успокаивающего на ночь?
— Хорошо, я подумаю и впишу в лист назначений, сестричка принесёт. Давайте померим давление, и я Вас послушаю.
После измерения давления я снимаю майку. Ирина Александровна стоит совсем близко от меня, держа плоскую головку фонендоскопа на моей груди.
— Дышите.
И тут же неожиданно тихо произносит:
— Хочу, чтобы Вы знали — я на Вашей стороне. Примите самые искренние соболезнования в связи со смертью супруги.
— Спасибо, Ирина Александровна за соболезнование.
— Поворачивайтесь ко мне спиной и дышите. Глубокие вдохи… Дыхание лучше… Температуру мы поборем за пару дней. Я кое-что скорректирую в назначениях. Вы же не курите?
— Нет.
— Отлично. Ещё несколько дней, и Вы будете как огурчик.
— В смысле — зелёный и с пупырышками? — я спросил в надежде на улыбку доктора. Ирина Александровна улыбается.
— Надеюсь, без пупырышков, и цвет мы Вам подберём поприличней…
Поворачиваясь к палате: «Выздоравливайте! Если ко мне есть какие-нибудь вопросы, я буду в ординаторской примерно через час».
Через 4 дня меня выписывают из больницы. Чувствую я себя нормально. На следующий день я был уже на работе. Сидеть дома некогда и страшно…
